Деятельность декабристов в Сибири была многогранной и многосторонней. Литература и музыка были частью их просветительской деятельности и тем наследием, которое они оставили после себя. В своих воспоминаниях Басаргин писал: «С годами узники полюбили «страну изгнания».[90] Любовь декабристов к Сибири совершенно понятна: они вложили большой самоотверженный труд в дело изучения ее природы, в дело образования ее народов. Они писали о Сибири, создали ее поэтический образ. «С полей отчизны, с гор высоких соберу цветы страны родной» - писал заброшенный в глухую ссылку Чижов.[91]

В воспоминаниях и письмах декабристов Михаила и Николая Бестужевых, братьев Беляевых, Басаргина, Лорера, Горбачевского, Пущина, Штейнгеля, Завалишина, М. Муравьева-Апостола, А. Муравьева, Розена изложены наблюдения по таким направлениям как: «над течением рек Сибири», «над богатствами ее недр», нравами, обычаями, верованиями, историей ее народов. Прелесть и разнообразие сибирского пейзажа запечатлели в своих писаниях декабристы: Александр Бестужев-Марлинский в сибирских очерках; Николай и Михаил Бестужевы, Вильгельм Кюхельбекер, Петр Борисов, Пущин, Батеньков - в письмах; Басаргин, Беляевы, Розен, Оболенский - в письмах и мемуарах. Страницы, посвященные горам и озерам Сибири, ее необозримым пространствам, ее тишине и морозу, северному сиянию, вспыхивающему над ее селениями, сверкающим льдам ее рек, представляют собой, при известной родственности зрения и стиля, как бы единую поэму, воспевающую красоту Сибири[92].

Привязавшись к «стране изгнания», почувствовав себя ее исследователями, общественными деятелями, гражданами, декабристы ревниво исправляли ошибки, которыми изобиловала тогдашняя литература о малоизвестном крае. Декабрист Муханов, поселенный в Усть-Куде, записывал местные слова и выражения, желая дополнить и исправить существующие словари. Николай Бестужев делал то же в Селенгинске. Узники Петровского каземата, читая на досуге книги и журналы, вели список всех замеченных промахов, искажений, ошибок. «Мы, - сообщает Штейнгель, - записывали их как попало, то на переплетных местах книг, то на лоскутках, служащих вместо закладок, в намерении когда-нибудь составить статью»[93]. Через много лет Штейнгель исполнил общее намерение и «составил» статью, исправляющую ошибки журналистов. В «Лесном журнале» за 1833 год указывалось, будто сосна «боится сибирских гор», будто на горах в Сибири растут только ели и «ни та, ни другая на твердой земле не простирается долее 130° восточной широты»[94]. В продолжении это писал: « в Сибири горы усеяны сосняком, - поправляют специальный журнал узники. Сосна оканчивается по Охотскому тракту, за рекой Алданом, Чардальским хребтом, с которого течет река Чардала, впадающая в реку Белую, текущую в Алдан. Само название «Чардала» по-якутски означает «сосновую» реку, и она находится за 150° восточной долготы. «В периодических изданиях такие промахи еще простительны, - продолжает Штейнгель, - но грустно видеть недостатки и неверности в книгах учебных, издаваемых господами профессорами».[95] И далее следуют исправления ошибок, весьма существенных: рассказывается о том, каким путем в действительности доставляют товары на Камчатку, о торговле в сибирских городах - Красноярске, Енисейске и Иркутске, о воздействии русских на камчадалов.

Во всех писаниях декабристов о «стране изгнания», поэтических и научных, публицистических и исследовательских, во всей их сибирской общественной деятельности сквозит предчувствие великого будущего Сибири. Декабрист Басаргин писал: «Я не могу не сказать несколько слов об этой замечательной стране, бывшей предметом долговременных моих размышлений и наблюдений, Сибирь на своем огромном пространстве представляет так много разнообразного, так много любопытного, ее ожидает такая блестящая будущность»[96]. И далее он пишет о том, что в Сибири необходимо реорганизовать суд, открыть высшее учебное заведение, проложить дороги. О том, что этот край губят корыстные и невежественные правители. Декабрист Розен писал: «Сибирь с увеличением народонаселения, с посеянными в ней семенами, обещает счастливую и славную будущность».[97] Декабристы хотели быть полезными, деятельными, «а не тунеядными», поэтому просили разрешения печататься, на что Бенкендорф ответил: «Я считаю неудобным дозволять государственным преступникам посылать свои сочинения для напечатания в журналах, ибо сие поставит их в сношения, несоответственные их положению».[98] И все же отдельные произведения декабристов увидели свет, хотя публикации были связаны с последующим выяснением и полицейскими дознаниями. Начало было положено еще в 1830-х гг., когда в Кяхте, стали издаваться рукописная газета «Кяхтинская стрекоза» и журнал «Кяхтинский литературный цветник». Издателем газеты был Александр Иванович Орлов, городской штаб – лекарь Кяхты. К сожалению, ни один номер этих изданий до наших дней не дошел. По отрывочным сведениям М.А.Бестужева, тираж газеты доходил до 60 экземпляров – довольно значительное количество для рукописного издания. Газета расходилась не только в Кяхте, но и за ее пределами, в частности, в Петровском заводе, где с ее номерами знакомились декабристы. Целью газеты являлось «изображение местности кяхтинской в литературном, статистическом, топографическом и этнографическом отношениях. В обстановке постоянного полицейского надзора, не имея возможности выступать в центральной периодической печати, декабристы поддерживали сибирских литераторов в их намерении издавать свои журналы и газеты. Идея создания альманаха с символическим названием «Зарница» принадлежала П.А. Муханову. Он предполагал включать в альманах повести, стихи и басни, написанные в тюремных казематах П.С. Бобрищевым-Пушкиным, А.П. Барятинским, В.Л. Давыдовым, Ф.Ф. Вадковским, В.П. Ивашевым и другими. Но альманах так и не был выпущен, а рукописи, приготовленные для него, затерялись. Задуманные и частично написанные в казематах «Воспоминания о Рылееве» и статья «14 декабря» - это самое лучшее, что имеется в декабристской мемуарной литературе.[99]В последующие годы в Восточной Сибири появилась серия рукописных изданий: сатирическая газета сибирского писателя С.И. Черепанова в Тунке, «Домашний собеседник» Н.И. Виноградского в Иркутске, «Метляк» А.И.Орлова в Верхнеудинске. В связи с переводом в Иркутск Орлов намеревался и там выпускать журнал, подобный «Метляку».[100]Трудно переоценить значение рукописных журналов в деле просвещения Сибири. Они способствовали собиранию и объединению литературных сил, формированию культурных и литературных интересов передовой части населения. Сотрудники журналов и газет призывали к изучению богатейшего сибирского края, пробуждали у читателей любовь к нему и гуманное отношение к малым народам, населяющим Сибирь, занимались собиранием русского и национального фольклора. Рукописные журналы вызывали живой отклик у передовой части населения, их читали и обсуждали в кружках любителей литературы Иркутска, Читы, Кяхты, Нерчинска.Рукописные издания были своеобразным связующим звеном между декабристами и сибирским обществом, литераторами Забайкалья и Восточной Сибири. Рукописные журналы давали возможность сибирякам систематически заниматься литературным творчеством. Так, В.И. Вагин, журналист – публицист и историк, с сожалением писал о прекращении выхода газеты «Домашний собеседник»: «Это было для меня очень дурно, потому что долго после того, занятый службой, я не писал ничего серьезного, или вернее принимался за многое, но ничего не оканчивал; нежелательно было трудиться».[101] Декабристы сделали все, чтобы пробудить интерес к политической и культурной жизни не только в среде сибирской городской интеллигенции, но и сельского населения. В конце 40-х – начале 50-х годов Сибирь все еще не имела своего печатного органа, по-прежнему выходили рукописные журналы и газеты. Наконец, в январе 1860 года иркутяне получили разрешение издавать частную газету «Амур», а забайкальцы в мае 1862 года «Кяхтинский листок». Выход «Кяхтинского листка» был тепло встречен сибиряками. «Мы радовались и радуемся, что Восточная Сибирь пробуждается, что она подымается на ноги. А ведь известно, что первым признаком поднятия на ноги человека почитается требование слова. Восточная Сибирь потребовала его»[102].

Сен-Жерменский и Трианонский договоры.
С учетом распада Австро-Венгрии на австрийскую и венгерскую части с каждой из частей бывшей империи страны Антанты стали урегулировать отношения порознь. Сен-Жерменский договор с Австрией был подписан 10 сентября 1919 г. в г. Сен-Жермен-ан-Ло под Парижем. В договоре констатировался распад бывшей монархии Габсбургов на Австрию, Венгрию, ...

Заключение.
Историческое значение деятельности Екатерины II определяется довольно легко на основании того, что было сказано нами об отдельных сторонах екатерининской политики. Екатерина II, несомненно, была одаренным государственным деятелем, обладала обширными познаниями и литературным даром (писала пьесы, стать, издавала журнал "Всякая всяч ...

Покушение
Принято считать, что “красный террор” явился ответом на террор “белый”, то есть на террористические вылазки буржуазных элементов против коммунистов. Но на самом деле красный террор начался с момента захвата власти большевиками. Официальной же датой начала красного террора принято считать 17 августа 1918 года, когда в Петербурге бывшим ...