В законной монархии такая демагогическая политика, стремящаяся привести всех к общему уровню под царствующим над всеми произволом, совершенно немыслима. Законная монархия – не демократическая диктатура, всегда имеющая мимолетный характер. Представляя собою совокупность элементов народной жизни, она не терпит угнетения слабых сильными, но вместе с тем она всегда чувствует ближайшую свою связь с высшими слоями общества, которые одни дают ей средства управления, доставляемые образованием и необходимые в благоустроенном государстве. По глубокому замечанию Аристотеля, царство опирается на высшие классы, тирания – на низшие. Последняя есть орудие борьбы, молот в руках массы; первая есть символ прочного государственного порядка, правильного и всестороннего развития народной жизни. Поэтому законная монархия никогда не должна сознательно ставить себя в положение демократической диктатуры. Если она находит, что плод созрел, что приспело время уничтожить сословные различия, то она обязана сама, во имя верховных начал общественного блага, о котором вверено ей попечение, заменить привилегия политическими правами. Иначе царь превращается в демагога.

Такая пора наступает для России. Крепостное право, на котором с конца XVI века строилось у нас всё политическое здание, уничтожено. С этим вместе поколеблено и прежнее положение дворянства. Оно распускается в массе общества. Как скоро правительство приступит к неизбежному уравнению податей и повинностей, так уничтожится и последняя черта, отделяющая его от других сословий. С проведением финансовой реформы слово дворянство остается звуком, лишенным всякого смысла, старой вывеской над пустым помещением. А так как эта реформа и предстоит нам в недалеком будущем, то очевидно, что, если мы не хотим идти путём демократического цезаризма, нам остается только примкнуть к знамени конституционной монархии. Принять такое положение подобает прежде всего самому дворянству. Нет сомнения, что как скоро государство требует жертв, так дворянство первое обязано нести. Но когда полагаются новые, небывалые тяжести, им должны соответствовать и новые права. Наименьшее, что можно сделать для высшего сословия в государстве, это дать ему голос в определении тех повинностей, которые оно на себя принимает. Тут недостаточно ссылаться на справедливость, утверждать, что граждане одинаково должны нести государственные тяжести. Справедливость отнюдь не требует, чтобы те, которые носят в себе сознание свободы и права, которые в состоянии думать и говорить, подчинялись налагаемым на них тяжестям на одинаковом основании с теми, которые не способны ни к тому, ни к другому. Прокрустово ложе служит выражением не справедливости, а тирании. Еще менее можно в стремлении высшего сословия к участию в финансовом законодательстве видеть какие-либо революционные притязания. Соответствие прав обязанностям служит, напротив, самой надёжной гарантией против революции, ибо в этом заключается единственное основание всякого законного порядка. Вне этого есть место только для произвола и возмущения. Наконец, только этим путем может сохраниться живая связь между прошедшим и будущим, та связь, которая служит самым верным мерилом различия между закономерным развитием и революционным движением. Русское дворянство не вправе кинуть через борт все свои исторические предания, с тем пуститься в безбрежный океан необразованной и неустроенной демократии» [10, стр. 60–65].

Интересны взгляды Чичерина и на крестьянство. В конце 70-х годов Чичерин и другой видный учёный В.И. Герье выступили оппонентами известного либерального земского деятеля, статистика и экономиста Л.И. Васильчикова. Васильчиков, разделял тезис Кавелина о том, что «и в настоящем, и в будущем, крестьянскому сословию принадлежит первенство в русской земле» и ссылался при этом на медленно, но неуклонно происходившее сокращение дворянского землевладения и рост крестьянского. Чичерин и Герье подвергали сомнению этот довод тем обстоятельством, что рост крестьянского землевладения не носил «естественного» характера, поскольку дворяне могли лишь продавать свои земли, но не покупать у крестьян, которым продавать свои надельные земли было запрещено. «Разрешите крестьянам свободно отчуждать свои участки, – заостряли дискуссию Чичерин и Герье, – и тогда вы увидите, чьи земли будут скорее переходить в чужие руки, дворянские или крестьянские».

Главную причину расстройства крестьянских хозяйств и обеднения пореформенной деревни Чичерин и Герье видели не в тяжести податей и малоземелье, а в неготовности самих крестьян хозяйствовать в условиях дарованной им свободы. «Те, которые утверждают, что в настоящее время крестьяне беднеют, доказывают, что крепостное право было для них выгоднее, нежели свобода». А в записке «Задачи нового царствования», написанной в марте 1881 г., Чичерин даже назовет «грозный крестьянский вопрос» всего лишь «мифом, созданным воображением петербургских журналистов». В качестве же единственной меры в области аграрно-крестьянской политики он будет настаивать на необходимости освобождения крестьян от общины и круговой поруки.

300-летие дома Романовых
В 1913 году Россия с необычайным размахом отпраздновала 300-летие дома Романовых. Императорская семья совершила поездку в Москву, оттуда во Владимир, Нижний Новгород, а затем по Волге в Кострому, где в Ипатьевском монастыре 14 марта 1613 был совершен торжественный обряд призвания на царство Михаила Романова. Юбилей был отмечен пышными т ...

Юридическая наука.
В новейшее время в юридической науке Великобритании известны крупные учёные, разрабатывающие проблемы общего права и права справедливости, гражданского права, уголовного, истории английского права и т. д. ...

Международно-правовое урегулирование кризиса
Международно-правовое урегулирование кризиса. Западные страны играли лидирующую роль в подталкивании СССР к переговорам о выводе войск из Афганистана. Но советское руководство пошло на них лишь после долгих лет войны, когда ее бесперспективность и безнадежность стала очевидной. 14 апреля 1988 года было принято совместное советско-амери ...